В Севастополе гибнет лаборатория с возможностью сейсмопрогнозов
Пока в Крыму и Севастополе обсуждают, дойдут ли землетрясения до наших мест, в нашем городе умирает уникальная лаборатория, использовать которую можно было бы сразу в нескольких научных целях, в том числе — для прогноза землетрясений.
Как получилось, что планы, включённые в грандиозный проект мирового уровня, споткнулись о нелепое решение почти девятилетней давности?
Что имеем — не храним
Два дня назад, 6 февраля, мир узнал о землетрясении в Турции, равного которому здесь не было с 30-х годов прошлого века. А сегодня, 8 февраля, в России отмечается День науки. Самое время вспомнить, что наука — это не только погоня за чистым знанием. Сбор и анализ фактов, напоминает нам «Википедия», позволяет учёным постигать «наблюдаемые природные или общественные явления» и «указывать на причинно-следственные связи», что, в свою очередь, делает возможным прогнозирование дальнейшего развития событий.
Всё это как нельзя лучше объясняет, почему сейчас, когда жители Крыма обращаются к теме землетрясений не только с сочувствием к пострадавшим, но с некоторым беспокойством, мы вспомнили о прискорбном факте: уже девятый год в Севастополе не действует созданная в 1986 году геофизическая лаборатория.
Об этой проблеме ForPost рассказывал в мае 2021 года. Напомним: лаборатория расположена в штольне на правом командно-дальномерном посту бывшей 35-й береговой батареи. Сверхчувствительные и на момент её создания современные приборы предназначались для фиксации сейсмоактивности. Но после 2014 года, как подчёркивала в 2021 году одна из основателей геофизической лаборатории Института физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН Ольга Боборыкина, всё это попало «не в те руки». Имущество и коллектив перешли в ведение Института природно-технических систем (ИПТС), где, собственно, всё и закончилось — как сообщалось ещё в 2021 году, лаборатория фактически законсервирована.
Изменилось ли что-то почти за два года и что дало бы наличие такой лаборатории в Севастополе? С этими вопросами мы обратились к заместителю директора Морского гидрофизического института РАН по административно-правовой работе Антону Георга-Копулосу. К сожалению, ничего утешительного замдиректора МГИ сообщить не смог: лаборатория по-прежнему находится «в абсолютно нефункциональном состоянии».
«Мы в течение нескольких лет просили передать её нам, пока находящийся там лазерный интерферометр ещё был в каком-то адекватном состоянии, — рассказал он. — Несколько раз беседовали на эту тему с замгубернатора Игорем Михеевым, который курирует науку и образование. И Валерий Иванович Володин, директор музейно-мемориального комплекса „35-я береговая батарея”, нам активно помогал. Но, к сожалению, этот участок и штольня по-прежнему закреплены за Институтом природно-технических систем. Видимо, есть какие-то причины, по которым расторгнуть договор с Институтом природно-технических систем не удаётся».
При этом проведение исследований на базе лаборатории, подчёркивает Антон Георга-Копулос, было включено даже в планы исследований созданного в 2022 году Научно-образовательного центра Мирового уровня. Учёные МГИ РАН планировали установить в штольне высокоточное современное оборудование — измеритель давления морской среды, результат разработки учёных Тихоокеанского океанологического института им. Ильичёва.
«Один такой прибор мы уже закупили, он будет установлен на нашей океанологической платформе в Кацивели. А второй хотели разместить в штольне на 35-й батарее вместо старого лазерного интерферометра. Эта уникальная сверхточная техника помогала бы решать как наши океанографические задачи, так и некоторые геологические и сейсмические задачи для наших партнёров. Предсказание землетрясений, конечно, не наш профиль, но мы готовы были активно взаимодействовать и с Институтом физики Земли, с которым у нас очень серьёзный уровень сотрудничества по этой теме, и с другими федеральными исследовательскими центрами. Перспективы открывались интереснейшие», — с сожалением говорит замдиректора института.
Такая работа была бы ценна для всего Черноморо-Азовского региона, — подчёркивает он. Тем более что помимо оборудования, которое сейчас, похоже, уже полностью утратило свою пригодность, лаборатория обладала серьёзной базой данных, накопленных почти за 30 лет наблюдений. Это существенно облегчило бы работу, позволило бы проводить многие интересные сравнения и вообще не начинать исследования с нуля. Но сейчас, по признанию собеседника, у заинтересованных в благополучном решении этого вопроса людей уже «опускаются руки».
Уходя, гасите свет
С Институтом природно-технических систем у двух крупных севастопольских научно-исследовательских центров — Института биологии южных морей и Морского гидрофизического института — своя история взаимоотношений. В 2015 году ИПТС пытался превратить их в свои «структурные подразделения». К счастью, эти планы рухнули. Научный потенциал МГИ и ИПТС, подчёркивает Георга-Копулос, несопоставим.
И МГИ, и ИнБЮМ — федеральные исследовательские центры первой категории, ИПТС — третьей. Соответственно разнятся и возможности приобретать новое оборудование и вести научные исследования. Одним словом, у МГИ есть потенциал, но нет штольни, у ИПТС есть штольня, но нет потенциала. Да и желания продолжать работу, похоже, тоже.
Есть, по словам наших собеседников, и ещё одна проблема: в годы работы лаборатории вокруг неё существовала довольно большая «зона отчуждения». Она необходима для того, чтобы шумовое загрязнение не мешало работать сверхточному оборудованию.
«Никаких шумовых и вибрационных загрязнений там быть не должно. И преимущество этой штольни было именно в большой зоне отчуждения. Где у нас в Севастополе ещё есть такое место, я не представляю», — говорит Антон Георга-Копулос.
Сейчас же территория вокруг 35-й батареи плотно обросла постройками. Соответствует ли штольня потребностям лаборатории по-прежнему, неизвестно. Да и кто это будет проверять, если сама лаборатория владельцам не нужна?
Валерий Володин тоже глубоко сожалеет о том, что вопрос об использовании лаборатории, по сути, заглох. Во-первых, утрачена уникальная возможность проведения научных исследований. А во-вторых, заброшенная штольня просто небезопасна.
«Они [ИПТС] давно уже не платят за свет, закрыли всё это на замок, охраны нет. А это паттерна глубиной 450 метров. Она является частью объекта культурного наследия „35-я батарея”. И мне не всё равно, что там происходит и могут ли туда проникнуть, сорвав навесной замок, мальчишки. А может быть, и более серьёзные люди, которым захочется что-то туда подложить», — говорит Валерий Иванович.
В том числе и по его инициативе этим вопросом в свою бытность сенатором занималась Ольга Тимофеева. Было проведено рабочее совещание с участием всех заинтересованных сторон. На нём директор МГИ ещё раз подтвердил, что институту лаборатория нужна. Но никаких реальных сдвигов не произошло. Нужно ли нам уникальное оборудование, которое позволило бы вести сейсмические исследования? Учёные отвечают на этот вопрос однозначным «да». Появится ли у них такая возможность? Ответ на этот вопрос ни нам, ни учёным не известен.
Прояснить его мы надеемся, направив официальный запрос в правительство Севастополя.
Ольга Смирнова
Как получилось, что планы, включённые в грандиозный проект мирового уровня, споткнулись о нелепое решение почти девятилетней давности?
Что имеем — не храним
Два дня назад, 6 февраля, мир узнал о землетрясении в Турции, равного которому здесь не было с 30-х годов прошлого века. А сегодня, 8 февраля, в России отмечается День науки. Самое время вспомнить, что наука — это не только погоня за чистым знанием. Сбор и анализ фактов, напоминает нам «Википедия», позволяет учёным постигать «наблюдаемые природные или общественные явления» и «указывать на причинно-следственные связи», что, в свою очередь, делает возможным прогнозирование дальнейшего развития событий.
Всё это как нельзя лучше объясняет, почему сейчас, когда жители Крыма обращаются к теме землетрясений не только с сочувствием к пострадавшим, но с некоторым беспокойством, мы вспомнили о прискорбном факте: уже девятый год в Севастополе не действует созданная в 1986 году геофизическая лаборатория.
Об этой проблеме ForPost рассказывал в мае 2021 года. Напомним: лаборатория расположена в штольне на правом командно-дальномерном посту бывшей 35-й береговой батареи. Сверхчувствительные и на момент её создания современные приборы предназначались для фиксации сейсмоактивности. Но после 2014 года, как подчёркивала в 2021 году одна из основателей геофизической лаборатории Института физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН Ольга Боборыкина, всё это попало «не в те руки». Имущество и коллектив перешли в ведение Института природно-технических систем (ИПТС), где, собственно, всё и закончилось — как сообщалось ещё в 2021 году, лаборатория фактически законсервирована.
Изменилось ли что-то почти за два года и что дало бы наличие такой лаборатории в Севастополе? С этими вопросами мы обратились к заместителю директора Морского гидрофизического института РАН по административно-правовой работе Антону Георга-Копулосу. К сожалению, ничего утешительного замдиректора МГИ сообщить не смог: лаборатория по-прежнему находится «в абсолютно нефункциональном состоянии».
«Мы в течение нескольких лет просили передать её нам, пока находящийся там лазерный интерферометр ещё был в каком-то адекватном состоянии, — рассказал он. — Несколько раз беседовали на эту тему с замгубернатора Игорем Михеевым, который курирует науку и образование. И Валерий Иванович Володин, директор музейно-мемориального комплекса „35-я береговая батарея”, нам активно помогал. Но, к сожалению, этот участок и штольня по-прежнему закреплены за Институтом природно-технических систем. Видимо, есть какие-то причины, по которым расторгнуть договор с Институтом природно-технических систем не удаётся».
При этом проведение исследований на базе лаборатории, подчёркивает Антон Георга-Копулос, было включено даже в планы исследований созданного в 2022 году Научно-образовательного центра Мирового уровня. Учёные МГИ РАН планировали установить в штольне высокоточное современное оборудование — измеритель давления морской среды, результат разработки учёных Тихоокеанского океанологического института им. Ильичёва.
«Один такой прибор мы уже закупили, он будет установлен на нашей океанологической платформе в Кацивели. А второй хотели разместить в штольне на 35-й батарее вместо старого лазерного интерферометра. Эта уникальная сверхточная техника помогала бы решать как наши океанографические задачи, так и некоторые геологические и сейсмические задачи для наших партнёров. Предсказание землетрясений, конечно, не наш профиль, но мы готовы были активно взаимодействовать и с Институтом физики Земли, с которым у нас очень серьёзный уровень сотрудничества по этой теме, и с другими федеральными исследовательскими центрами. Перспективы открывались интереснейшие», — с сожалением говорит замдиректора института.
Такая работа была бы ценна для всего Черноморо-Азовского региона, — подчёркивает он. Тем более что помимо оборудования, которое сейчас, похоже, уже полностью утратило свою пригодность, лаборатория обладала серьёзной базой данных, накопленных почти за 30 лет наблюдений. Это существенно облегчило бы работу, позволило бы проводить многие интересные сравнения и вообще не начинать исследования с нуля. Но сейчас, по признанию собеседника, у заинтересованных в благополучном решении этого вопроса людей уже «опускаются руки».
Уходя, гасите свет
С Институтом природно-технических систем у двух крупных севастопольских научно-исследовательских центров — Института биологии южных морей и Морского гидрофизического института — своя история взаимоотношений. В 2015 году ИПТС пытался превратить их в свои «структурные подразделения». К счастью, эти планы рухнули. Научный потенциал МГИ и ИПТС, подчёркивает Георга-Копулос, несопоставим.
И МГИ, и ИнБЮМ — федеральные исследовательские центры первой категории, ИПТС — третьей. Соответственно разнятся и возможности приобретать новое оборудование и вести научные исследования. Одним словом, у МГИ есть потенциал, но нет штольни, у ИПТС есть штольня, но нет потенциала. Да и желания продолжать работу, похоже, тоже.
Есть, по словам наших собеседников, и ещё одна проблема: в годы работы лаборатории вокруг неё существовала довольно большая «зона отчуждения». Она необходима для того, чтобы шумовое загрязнение не мешало работать сверхточному оборудованию.
«Никаких шумовых и вибрационных загрязнений там быть не должно. И преимущество этой штольни было именно в большой зоне отчуждения. Где у нас в Севастополе ещё есть такое место, я не представляю», — говорит Антон Георга-Копулос.
Сейчас же территория вокруг 35-й батареи плотно обросла постройками. Соответствует ли штольня потребностям лаборатории по-прежнему, неизвестно. Да и кто это будет проверять, если сама лаборатория владельцам не нужна?
Валерий Володин тоже глубоко сожалеет о том, что вопрос об использовании лаборатории, по сути, заглох. Во-первых, утрачена уникальная возможность проведения научных исследований. А во-вторых, заброшенная штольня просто небезопасна.
«Они [ИПТС] давно уже не платят за свет, закрыли всё это на замок, охраны нет. А это паттерна глубиной 450 метров. Она является частью объекта культурного наследия „35-я батарея”. И мне не всё равно, что там происходит и могут ли туда проникнуть, сорвав навесной замок, мальчишки. А может быть, и более серьёзные люди, которым захочется что-то туда подложить», — говорит Валерий Иванович.
В том числе и по его инициативе этим вопросом в свою бытность сенатором занималась Ольга Тимофеева. Было проведено рабочее совещание с участием всех заинтересованных сторон. На нём директор МГИ ещё раз подтвердил, что институту лаборатория нужна. Но никаких реальных сдвигов не произошло. Нужно ли нам уникальное оборудование, которое позволило бы вести сейсмические исследования? Учёные отвечают на этот вопрос однозначным «да». Появится ли у них такая возможность? Ответ на этот вопрос ни нам, ни учёным не известен.
Прояснить его мы надеемся, направив официальный запрос в правительство Севастополя.
Ольга Смирнова