Севастополю генплан не нужен: доказано историей?
Генеральный план — попытка всего лишь найти компромисс между бизнес-игроками, а не определить сценарий развития города. Сделать Севастополь тихим и уютным, музейным центром или военной базой можно и без этого документа, заявляет кандидат исторических наук, доцент Севастопольского госуниверситета Алексей Тихонов.
«Сценарий будущего города — это должен быть никакой не генплан. Как показал опыт истории развития, никакого генплана не нужно. Кроме как для решения очень конкретных экономических, я бы даже сказал, финансовых задач. Если мы говорим о стратегическом развитии, генплан — полная чепуха», — утверждает он.
И углубляется в историю Севастополя, где на конкретных примерах демонстрирует появление генпланов, реализация которых всякий раз сходила на нет. Но главное — все эти градостроительные замыслы и документы не имели никакого стратегического значения.
«Они хорошо работали только как реакция. Как происходит и сейчас. Все планирования неэффективны», — утверждает преподаватель СевГУ.
Реагирование и альтернатива
По мнению Тихонова, Севастополь в принципе появился на карте Российской империи не как самостоятельная стратегически важная административная единица, а как альтернатива Константинополю, который русские так и не смогли завоевать.
«Это ключевой момент, который определил создание этого города. Это была база флота. База, которая должна была иметь временный характер. Потому что никакой стратегической задачи в Севастополе для России тогда не было», — заявляет Алексей Тихонов.
Отсюда и развитие городской гражданской инфраструктуры в Севастополе, по его мнению, не предполагалось в принципе. И эта доминанта продолжала существовать на протяжении большей части истории города.
То есть мало того что из Севастополя случайно, от безысходности, сделали военно-морскую базу, так и развивать эту базу как город никто и никогда не планировал, — делает вывод Тихонов, но уточняет, что попытки внедрения градостроительной политики всё же применялись.
Так, он приводит пример вмешательства Николая I, выделившего средства на благоустройство Севастополя, и даже называет императора едва ли не первым автором первого генерального плана города.
Но каковы бы ни были эти планы, они не выдерживали проверки временем, точнее, они разрушались вслед за самим Севастополем. Вначале во время Крымской войны, затем — во время Великой Отечественной. А после первой обороны Севастополя вообще возникал вопрос, нужно ли восстанавливать город после бомбёжек иностранными войсками? Ведь по условиям мирного договора тот лишался права иметь военно-морской флот.
Если коротко, никакого практического смысла в генпланах города не было потому, что Севастополь либо полностью капитально разрушался и во время восстановления полностью преображался, либо власти реагировали на текущую ситуацию и подстраивались под неё.
Именно с этим и связан вывод доцента о том, что ни один севастопольский генплан не имел ничего общего со стратегией.
Ю-шифтинг и финансовые задачи
Тихонов приводит в качестве доказательства то обстоятельство, что в 1960-х годах строительство промышленных предприятий в Севастополе появилось единственно как реакция на увеличение численности всё прибывающего населения. А это, в свою очередь, связано с таким понятием как ю-шифтинг (название принадлежит самому Тихонову) — стремлением жить на юге.
И именно это стремление, а также геополитика определяли, определяют и будут впредь определять, по мнению историка, развитие Севастополя. А вовсе никакой не генплан.
А главный градостроительный документ, как считает Алексей Тихонов, это не что иное, как сфера банальных бизнес-интересов.
«На южный вектор накладываются ещё очень серьёзные проблемы стратегии», — утверждает он.
При этом, в его представлении, стратегия — это не долгосрочное планирование, как мы обычно представляем. С точки зрения теории игр, напоминает Тихонов, стратегия — это взаимодействие игроков.
«Это стратегия отношений разных групп внутри бизнеса. Попытка представить это в качестве необходимости разработки некоторого стратегического видения вперёд не выдерживает никакой критики. Это имеет отношение к каким-то политическим и бизнес-схемам по разрешению этих проблем», — убеждён историк.
Он добавляет, что принятие нового генплана Севастополя оттягивается «из-за того, что у нас есть эта история с назначением земли».
«Сельскохозяйственное назначение, промышленное. А все хотят строить жилые комплексы. Ну и, естественно, желательно апартаменты. Но к стратегии оно большого смысла не имеет», — настаивает Тихонов.
Тихий городок у моря или современная военная база?
Необходимо не создавать генеральный план, а понять, по какому пути может развиваться город. Таких путей, по мнению историка, несколько.
«Либо мы можем сделать тихий городок у моря. Либо мы можем делать музейный центр. Либо мы можем делать южный технополис. Либо современную военную базу. Либо медицинский центр. Либо логистический центр», — говорит доцент Севастопольского госуниверситета.
И тут же оговаривает, что возможны комбинации сценариев. С учётом сочетания параметров «население» и «экономика» может, по его мнению, получиться четыре доминирующих сценария развития Севастополя.
«Когда у нас большое количество населения и большое развитие экономики, то у нас получается „Мегаполис”. Когда количество населения небольшое, но уровень технологического развития высокий, у нас получается „Технополис”. И во многом технополис достигается за счёт невероятно высокой цены на землю», — уточняет Тихонов.
Также возможен сценарий, когда и населения, и экономики мало.
«Этот сценарий называется „Военная база”. И есть сценарий „Дом отдыха” — когда нет экономики, но есть большое количество людей пожилого возраста, которые каким-то образом формируют спрос на медицинские и социальные услуги, которые предоставляют люди, каким-то образом живущие неподалёку», — говорит доцент.
И приводит пример ситуации, когда «люди будут селиться в условном Бахчисарае, будут ехать по трассе „Таврида” сюда утром работать и, соответственно, уезжать».
«Я вообще не вижу Севастополь как один город. Уже сейчас, когда есть „Таврида”, нет никакого Севастополя. Потому что вы от 7-го километра до Симферополя быстрее доедете, чем до центра города», — уточняет Тихонов.
Отвечая на вопрос, видят ли власти города то, как именно будет развиваться Севастополь, преподаватель СевГУ говорит, что — нет. И приводит пример ситуации, когда в генеральный план последней версии закладывались показатели по количеству населения гораздо меньшие, чем они были на тот момент.
По его мнению, это говорит либо об отсутствии квалификации у проектировщиков, либо о злом умысле заказчиков документа.
Напомним: летом, выступая перед депутатами Севастополя, губернатор Михаил Развожаев заявил, что обновлённый проект Генерального плана власти представят к концу этого года. А председатель комитета по градостроительству и земельным вопросам в законодательном собрании Вячеслав Горелов предположил на днях, что, скорее всего, Генплан депутаты и общественность смогут увидеть примерно в середине следующего года.
Одной из причин того, что разработка документа так затянулась, является, по мнению депутата, то, что изначально проектировщики закладывали неактуальные данные по числу населения в стремительно развивающемся регионе. В середине ноября губернатор Севастополя объявлял, что, согласно предварительным итогам переписи населения, в Севастополе проживает около 600 тысяч человек.
Руслан Микаилов
«Сценарий будущего города — это должен быть никакой не генплан. Как показал опыт истории развития, никакого генплана не нужно. Кроме как для решения очень конкретных экономических, я бы даже сказал, финансовых задач. Если мы говорим о стратегическом развитии, генплан — полная чепуха», — утверждает он.
И углубляется в историю Севастополя, где на конкретных примерах демонстрирует появление генпланов, реализация которых всякий раз сходила на нет. Но главное — все эти градостроительные замыслы и документы не имели никакого стратегического значения.
«Они хорошо работали только как реакция. Как происходит и сейчас. Все планирования неэффективны», — утверждает преподаватель СевГУ.
Реагирование и альтернатива
По мнению Тихонова, Севастополь в принципе появился на карте Российской империи не как самостоятельная стратегически важная административная единица, а как альтернатива Константинополю, который русские так и не смогли завоевать.
«Это ключевой момент, который определил создание этого города. Это была база флота. База, которая должна была иметь временный характер. Потому что никакой стратегической задачи в Севастополе для России тогда не было», — заявляет Алексей Тихонов.
Отсюда и развитие городской гражданской инфраструктуры в Севастополе, по его мнению, не предполагалось в принципе. И эта доминанта продолжала существовать на протяжении большей части истории города.
То есть мало того что из Севастополя случайно, от безысходности, сделали военно-морскую базу, так и развивать эту базу как город никто и никогда не планировал, — делает вывод Тихонов, но уточняет, что попытки внедрения градостроительной политики всё же применялись.
Так, он приводит пример вмешательства Николая I, выделившего средства на благоустройство Севастополя, и даже называет императора едва ли не первым автором первого генерального плана города.
Но каковы бы ни были эти планы, они не выдерживали проверки временем, точнее, они разрушались вслед за самим Севастополем. Вначале во время Крымской войны, затем — во время Великой Отечественной. А после первой обороны Севастополя вообще возникал вопрос, нужно ли восстанавливать город после бомбёжек иностранными войсками? Ведь по условиям мирного договора тот лишался права иметь военно-морской флот.
Если коротко, никакого практического смысла в генпланах города не было потому, что Севастополь либо полностью капитально разрушался и во время восстановления полностью преображался, либо власти реагировали на текущую ситуацию и подстраивались под неё.
Именно с этим и связан вывод доцента о том, что ни один севастопольский генплан не имел ничего общего со стратегией.
Ю-шифтинг и финансовые задачи
Тихонов приводит в качестве доказательства то обстоятельство, что в 1960-х годах строительство промышленных предприятий в Севастополе появилось единственно как реакция на увеличение численности всё прибывающего населения. А это, в свою очередь, связано с таким понятием как ю-шифтинг (название принадлежит самому Тихонову) — стремлением жить на юге.
И именно это стремление, а также геополитика определяли, определяют и будут впредь определять, по мнению историка, развитие Севастополя. А вовсе никакой не генплан.
А главный градостроительный документ, как считает Алексей Тихонов, это не что иное, как сфера банальных бизнес-интересов.
«На южный вектор накладываются ещё очень серьёзные проблемы стратегии», — утверждает он.
При этом, в его представлении, стратегия — это не долгосрочное планирование, как мы обычно представляем. С точки зрения теории игр, напоминает Тихонов, стратегия — это взаимодействие игроков.
«Это стратегия отношений разных групп внутри бизнеса. Попытка представить это в качестве необходимости разработки некоторого стратегического видения вперёд не выдерживает никакой критики. Это имеет отношение к каким-то политическим и бизнес-схемам по разрешению этих проблем», — убеждён историк.
Он добавляет, что принятие нового генплана Севастополя оттягивается «из-за того, что у нас есть эта история с назначением земли».
«Сельскохозяйственное назначение, промышленное. А все хотят строить жилые комплексы. Ну и, естественно, желательно апартаменты. Но к стратегии оно большого смысла не имеет», — настаивает Тихонов.
Тихий городок у моря или современная военная база?
Необходимо не создавать генеральный план, а понять, по какому пути может развиваться город. Таких путей, по мнению историка, несколько.
«Либо мы можем сделать тихий городок у моря. Либо мы можем делать музейный центр. Либо мы можем делать южный технополис. Либо современную военную базу. Либо медицинский центр. Либо логистический центр», — говорит доцент Севастопольского госуниверситета.
И тут же оговаривает, что возможны комбинации сценариев. С учётом сочетания параметров «население» и «экономика» может, по его мнению, получиться четыре доминирующих сценария развития Севастополя.
«Когда у нас большое количество населения и большое развитие экономики, то у нас получается „Мегаполис”. Когда количество населения небольшое, но уровень технологического развития высокий, у нас получается „Технополис”. И во многом технополис достигается за счёт невероятно высокой цены на землю», — уточняет Тихонов.
Также возможен сценарий, когда и населения, и экономики мало.
«Этот сценарий называется „Военная база”. И есть сценарий „Дом отдыха” — когда нет экономики, но есть большое количество людей пожилого возраста, которые каким-то образом формируют спрос на медицинские и социальные услуги, которые предоставляют люди, каким-то образом живущие неподалёку», — говорит доцент.
И приводит пример ситуации, когда «люди будут селиться в условном Бахчисарае, будут ехать по трассе „Таврида” сюда утром работать и, соответственно, уезжать».
«Я вообще не вижу Севастополь как один город. Уже сейчас, когда есть „Таврида”, нет никакого Севастополя. Потому что вы от 7-го километра до Симферополя быстрее доедете, чем до центра города», — уточняет Тихонов.
Отвечая на вопрос, видят ли власти города то, как именно будет развиваться Севастополь, преподаватель СевГУ говорит, что — нет. И приводит пример ситуации, когда в генеральный план последней версии закладывались показатели по количеству населения гораздо меньшие, чем они были на тот момент.
По его мнению, это говорит либо об отсутствии квалификации у проектировщиков, либо о злом умысле заказчиков документа.
Напомним: летом, выступая перед депутатами Севастополя, губернатор Михаил Развожаев заявил, что обновлённый проект Генерального плана власти представят к концу этого года. А председатель комитета по градостроительству и земельным вопросам в законодательном собрании Вячеслав Горелов предположил на днях, что, скорее всего, Генплан депутаты и общественность смогут увидеть примерно в середине следующего года.
Одной из причин того, что разработка документа так затянулась, является, по мнению депутата, то, что изначально проектировщики закладывали неактуальные данные по числу населения в стремительно развивающемся регионе. В середине ноября губернатор Севастополя объявлял, что, согласно предварительным итогам переписи населения, в Севастополе проживает около 600 тысяч человек.
Руслан Микаилов