Настоящий Севастополь. Наталия Терещук и ее золотые россыпи
Любить историю, открывать для себя новые ее страницы – истинное удовольствие. Но часто ли мы, читая исторические исследования, задумываемся о том, какой огромный труд за ними стоит?
Если сложить вместе все часы и дни, которые провела в архивах очередной герой нашего проекта «Настоящий Севастополь» Наталия Терещук, получится очень серьезный отрезок времени. И, конечно, это время можно было потратить иначе, нежели разбирая пыльные, а иногда буквально разваливающиеся под руками от старости бумагами - причем не только в рабочее, но и в свободное время. Но Наталия Михайловна не мыслит себя без этого общения с документами, хранящими столько ответов на самые трудноразрешимые вопросы.
«Единого слова ради»
Кропотливую работу историка-архивиста можно сравнить с трудом старателя, перелопачивающего килограммы руды ради крупинок золота.
- Вот смотрите – над этим документом XIX века я билась полгода, никак не могла разобрать одно слово, а это было важно. Речь в нем идет об открытии в Севастополе городской думы. Я периодически возвращалась к этому документу. И наконец-то пазл сложился.
Знал ли упомянутый в документе курский мещанин Тарасов, что через две сотни лет кто-то будет биться над его загадкой? Конечно, не знал. Но приятно ему, я уверена, было бы. Ведь труд историка сродни труду не только старателя, но и спасателя. Только спасатели вытаскивают людей из огня или омута, а историк – из пучины забвения.
Итогом многолетней работы, в ходе которой Наталия Михайловна билась над неразборчивой фразой, стала монография «Севастопольское городское управление. Конец XVIII – первая половина XIX веков». Материалы для нее наша героиня собирала в архивах, библиотеках, частных собраниях. В книге множество ценных сведений, но говорит о ней автор с юмором, который ее собратья по перу демонстрируют нечасто.
- Всем, кому дарю эту книгу, говорю – если будет бессонница, читайте, хорошо помогает! – смеется она.
Держать в руках свою только что изданную книгу - радость для любого автора
Но о книге мы еще поговорим, а пока – таков уж наш проект – о самой Наталье Терещук. Скажу честно – о ней в этом материале будет сказано гораздо меньше, чем хотелось бы. Как ни старалась я перевести разговор на ее жизнь, он неизменно (а главное, плавно и почти незаметно) возвращался к скрытой в кипах документов жизни Севастополя. Без истории города она свою жизнь давно не мыслит, хотя родилась совсем в другом месте – в Дзержинске (ныне Романов) Житомирской области. Отец ее, Михаил Максимович, еще до войны был там председателем райисполкома.
Такой наша героиня была в 1957 году
- Отец родился в 1898 году – когда я об этом говорю, многие даже не верят. Я родилась, когда ему было 57 лет. Он был участником Гражданской войны, воевал у Щорса, был ранен, контужен. Когда началась Великая Отечественная, его уже не призывали из-за контузии правой руки, а направили в Сибирь на хозяйственную работу. После войны очередное направление - председателем райисполкома в Хмельницкой область. Там отуц тоже пришлось непросто. Скупо рассказывал, как чудом уцелел после налета бандеровцев на какую-то деревню, в которую приехал. Вернувшись домой, трудился и директором мебельной фабрики, и председателем колхоза. А уйдя на заслуженный отдых, вместе с семьей переехал в Севастополь. В город, где до революции служил его тесть, который был всего лишь старше зятя на 11 лет. Это мамин отец – Гаврилюк Иван Семенович, который родился в 1887 году и прожил 85 лет. До самой смерти, читая газеты, он не пользовался очками. Сейчас я очень жалею, что так мало успела расспросить его о военной службе в дореволюционном Севастополе!
Иван Семенович Гаврилюк служил на Балтийском флоте на яхте «Алмаз», которую потом перевели в Севастополь.
- Я помнила его рассказы о том, как на яхте перевозили императорскую семью, как они выглядели. Но когда и при каких обстоятельствах, расспросить было уже не у кого. И лишь многие годы спустя я узнала из газеты «Крымский Вестник», что в 1913 году августейшая семья приехала в Севастополь по железной дороге, а затем на яхте «Алмаз» отправилась в Ялту. Изучая региональную периодическую печать, я видела, что на этой яхте в разное время побывал и морской министр, и министр иностранных дел, и другие начальствующие лица. Получается, что всех их видел мой дед. А вскоре после его демобилизации началась Первая мировая война, и его опять призвали на военную службу, на эсминец «Пронзительный». Этот корабль гонялся за германским линейным крейсером «Гебен», обстрелявшим Севастополь в октябре 1914 года. Я не знаю всех подробностей военных действий, но каким-то образом дед оказался за бортом. Отвлекаться на него, по-видимому, не было времени, эсминец выполнял свою боевую задачу, но через два дня судно вернулось и деда спасли.
Иван Семенович Гаврилюк
После этих событий дед, унтер-офицер, был награжден Георгиевским крестом. Всего у него было два георгиевских креста и несколько медалей. Одна из них, золотая, впоследствии была переплавлена на обручальные кольца для Ивана Гаврилюка и его невесты. Дед прожил хорошую жизнь - после войны он многие годы возглавлял бригаду хмелеводов, а в 1957 года был награжден медалью ВДНХ.
«Это был сплошной восторг»
Из Житомирской области в Севастополь семья переехала в середине 60-х годов.
- Это был сплошной восторг, насколько мне все нравилось. Моря я до приезда в Севастополь не видела, так что можете себе представить. Сначала мы год жили в Сахарной головке, потом купили дом на горе Матюшенко, в районе инфекционной больницы, и я стала учиться в школе № 14. Но и Сахарную Головку и замечательную школу № 17 помню очень хорошо. Какую прекрасную «Зарницу» проводили с нами военнослужащие Кара-Кобы! Мы бегали в противогазах, изучали азбуку Морзе, учились передавать сигналы флажками. А какое было счастье - ехать из Инкермана в город на катере. А если праздник, если салют? Вот сейчас попробуй доберись, до города катером через Инкерман. А тогда это было в порядке вещей. Еще мне очень нравилось, что на каникулах мы всегда ходили в походы или ездили на экскурсии по Крыму. Было очень интересно и познавательно. Сейчас как-то уже нет таких многодневных экскурсий - наверное, слишком строгие требования к безопасности детей. А тогда все было проще: спальные мешки, какой-нибудь спортивный зал в школе, спокойно переночевали и поехали дальше.
С путешествиями по родному краю в советские годы действительно было как-то проще
Работать в архиве наша героиня начала совершенно случайно (если, конечно, верить, что случайности существуют).
- После 8 класса я закончила строительный техникум - зачем, не знаю. Подружка пошла, и я с ней за компанию. После техникума меня направили на работу в РСУ. И первый объект, на котором я работала - памятник бойцам 77-й азербайджанской стрелковой дивизии в районе Сапун-горы. А потом нас послали ремонтировать Покровский собор, в котором тогда располагался Севастопольский городской архив.
Как выяснилось позже, это был перст судьбы. Как тогдашний руководитель архива, отставной капитан 1 ранга, бывший политработник средиземноморской эскадры Черноморского флота Михаил Александрович Коротков разглядел в девушке будущего специалиста архивного дела, мог бы рассказать только он. Но он разглядел. И принял ее на работу, поставив условие - поступить в Московский историко-архивный институт и получить диплом.
- Я была готова согласиться на все, что угодно, поэтому сказала - да, конечно, поступлю! Пришлось выполнять обещание - в институт я поступила, чему была очень рада. Вуз такого профиля в стране был всего один. Находился он недалеко от Красной площади, на улице Никольской - тогда это была улица 25 октября. Великолепное, красивейшее здание, в котором первопечатник Иван Федоров напечатал ту самую первую книгу. И улица, конечно, очень красивая - сейчас ее сделали пешеходной, а здание отреставрировали. С ним у меня связаны незабываемые воспоминания. И преподаватели у нас были великолепные – настоящие ученые, корифеи. Училась я, конечно, заочно, ездила в Москву раз в год, на полтора месяца. Спасибо Советскому Союзу - нас, заочников, не только отпускали на сессию, но и проезд частично оплачивали.
С огромной благодарностью вспоминает Наталия Терещук и о Валерии Крестьянникове, ушедшем из жизни этой зимой:
- Он был профессиональным историком, работал в музее героической обороны и освобождения Севастополя, затем в Ленинском райкоме партии. Вернувшись в музей, отвечал за его научную деятельность, а в 1998 году возглавил Государственный архив города Севастополя. А такие люди, как правило, хорошие руководители. И он был хорошим руководителем, организатором. Но не только. Именно благодаря ему архив вышел на совершенно новый уровень, начал заниматься научной работой, участвовать в научных конференциях. И коллектив у нас был замечательный, очень сплоченный. Валерий Васильевич умел работать с людьми и очень заботился о деле. Маленький штрих, о котором я вспоминаю: когда он пришел в архив, сразу попросил у меня список фондов - чтобы увидеть, что хранится в архиве. Чистый управленец так никогда не поступил бы.
Валерия Крестьянникова с уважением и благодарностью вспоминают все, кто его знал
В городском архиве Наталия Михайловна проработала почти 40 лет.
- Помню, как впервые открыла в Симферополе вот такой огромный толстый том - протоколы заседаний губернского управления. Его обложка была вся в дырках, потому что в свое время все это все проелось какими-то червяками. С него сыпалась какая-то труха, да и запах был специфический, потому что до 1960-х годов документы обрабатывали дустом. И когда мне это все приносили, вы не поверите - я их обнимала и говорила: Боже мой, сколько же здесь информации о Севастополе, я их просто обожаю! - вспоминает она. - Да, я люблю архивные документы. Это мое, родное и близкое.
Обложка протоколов заседаний Таврического губернского правления, 1808 год
«Освобождение» Покровского собора и переезд архива на ул. Героев Сталинграда Наталия Михайловна тоже помнит хорошо. Конечно, это правильно, что собору возвращено его первоначальное предназначение. Но тот факт, что здесь располагался именно архив, а не что-то другое, уберегло здание от многих бед, - уверена собеседница. Чего, конечно, не скажешь о располагавшемся там же спортивном зале.
- В соборе стояли стеллажи, на них - коробки с делами. А наверху был спортивный зал, где штанги кидали. Вот это, конечно, было очень обидно. Но плитка там лежала еще дореволюционная, фельдмановская - кое-где она покололась, но в целом выдержала и это. А потом здание полностью передали архиву. Мы старались относиться к нему максимально бережно - никаких кондиционеров не вешали, плитку не сбивали. В конце 80-х, помню, появились планы сделать там органный зал. Приезжали, если не ошибаюсь, чехи, оценивали акустику. Я как раз находилась в хранилище, вижу - идут красивые мужчины, сразу видно, что иностранцы, и хлопают в ладоши. Все посмотрели и сказали, что такой акустики не встречали нигде. И это при том, что здание было заполнено документами.
Не забыть бы и не потерять
Тот факт, что жители города не очень хорошо знают его историю, Наталию Михайловну безмерно огорчает. С этим утверждением, наверное, можно поспорить. Тем более что в Севастополе ситуация значительно лучше, чем в других городах - во многом благодаря курсу «Севастополеведение», который преподавался во всех школах города. И все-таки.
- Выйдите на улицу и спросите у людей что-нибудь о немецкой оккупации 1918-го года, - предлагает собеседница.
И я понимаю, что она права. А были на ее памяти и совсем уж шокирующие «откровения» - например, когда участники уличных опросов называли Федова Ушакова депутатом горсовета.
- Знать все, конечно, нельзя - я и сама до сих пор что-то новое узнаю об истории Севастополя. И часто думаю - Боже мой, сколько же я еще не знаю! А о скольком надо бы написать, но руки не доходят…
Международная конференция по религиоведению в Херсонесе. 2008
Руки не доходят не просто так - с 2011 года Наталия Михайловна заведует архивом сначала Горсовета, а затем - Законодательного собрания Севастополя. Из городского архива пришлось уйти - это была госслужба, срок которой ограничивался пенсионным возрастом. И теперь Наталия Терещук может заниматься историческими изысканиями только в свободное время.
– До 2011 года вся работа была связана с историческими документами. А по окончании рабочего дня я оставалась, чтобы поработать над чем-то, что интересовало меня. Например, занималась севастопольским купечеством, этническими группами населения. Писала о греках, о караимах, эти материалы уже изданы. Сейчас вот о евреях пишу. Хочется рассказать и о крымчаках - они хоть и были малочисленным народом, но у них тоже своя история. Но после 2011 года на это остаются только выходные дни и вечера. И, конечно, отпуска. Но я и раньше, если я ездила в Москву в отпуск, обязательно работала в архиве или библиотеке.
1989 год
Хоть я и сказала в начале, что к монографии об истории органов севастопольской власти Наталия Михайловна относится с юмором, гораздо больше она ею гордится. Юмор, как всегда в жизни, просто помогает избежать ненужного пафоса. На самом же деле роль этой книги сложно переоценить.
- Да, Севастополь - это в первую очередь история флота. Это войны, это геополитика, это флотоводцы мирового уровня. Но ведь был и гражданский Севастополь, а о нем мы знаем гораздо меньше. А так как наш севастопольский архив не располагает документами органов власти и управления раннего периода (они погибли в период войны), я поехала в республиканский архив в Симферополь, где великолепно сохранились документы с периода включения Крыма в состав Российской империи. Симферополь был губернским городом, поэтому туда стекались документы со всех уездов, включая и материковые - Бердянский и Мелитопольский. Республиканский архив до сих пор остается одним из крупнейших архивов, в нем хранится около 2 млн дел. Я начала работать с протоколами заседаний губернского правления. Коллеги из республиканского архива шли мне навстречу, выдавали дела, разрешали фотографировать, чтобы потом, уже дома, можно было разбирать каждое слово. Но иногда и мне отказывали. Обоснование? Дело толщиной больше 1 метра, и его нельзя снять с полки. Ведь для того, чтобы выдать дело в читальный зал, нужно еще проверить нумерацию листов. А для этого сотруднику пришлось бы потратить не один день. А иногда дела были просто ветхие и ждали своей очереди на реставрацию. Из-за этого мне до сих пор не удалось подтвердить архивными документами избрание одного из городских голов - пришлось воспользоваться опубликованными воспоминаниями современников. А еще из этих дел нужно было выудить сведения, которые бы касались Севастополя. Поэтому я действительно горжусь тем, что удалось сделать. В том числе установить, когда в Севастополе открылись первые присутственные места - магистрат, городская дума, сиротский суд…
Сейчас, к великому сожалению, работать в симферопольском архиве у Наталии Михайловны не получается. Хотя очень хотелось бы:
- Там очень много документов губернских учреждений именно по Севастополю. И, конечно, хочется найти еще что-то важное и интересное. А в перспективе и написать вторую часть книги, потому что первая заканчивается серединой XIX века.
В Крымском архиве, 2011 год
Очень жаль, если эти планы не осуществятся. Скольких еще людей Наталия Терещук могла бы спасти от забвения! Многое ли, например, мы знаем о чиновниках того времени? А ведь они тоже были людьми, причем людьми, каждый по своему оказавшими влияние на развитие города.
- Один из тех, к кому я отношусь с большим уважением - Федор Николаевич Еранцев, военный инженер, человек высоко образованный и очень любящий Севастополь. Он был впервые избран городским головой в 1882 году, затем переизбирался. Но и его предшественники, нужно сказать, сделали для развития Севастополя после Крымской войны очень многое. Они брали правительственные ссуды, чтобы благоустроить город. При Еранцеве было многое сделано для развития коммерческого порта, который впоследствии закрыли по настоянию военных. Но Федор Николаевич был против этой идеи, доказывал, что это приведет к экономическому упадку. Он был одним из инициаторов появления многих памятников, посвященных обороне Севастополя, и обустройства Приморского бульвара. Хотя первым поднял вопрос о том, что в центре города, на месте разрушенной Николаевской батареи, фактически находится свалка, его предшественник Давид Ротгольц. А после смерти Ротгольца его дело продолжил Еранцев. И он добился, чтобы земли, принадлежащие морскому ведомству, передали городу и разрешили обустроить Приморский бульвар.
Средства на обустройство бульвара в Севастополе жертвовала вся Россия. Была объявлена подписка, благодаря которой удалось собрать значительную сумму. Однако ее все-таки не хватило, и решено было взять кредит в Городском общественном банке. Поначалу Приморский бульвар даже называли Еранцевским парком. Ну а коммерческий порт, как уже было сказано, через некоторое время все-таки закрыли. И городской бюджет довольно быстро ушел в минус. Но это было уже при другом городском голове. И, как говорится в таких случаях, это совсем другая история.
У архивного каталога, 2001 год
А Алексей Андреевич Максимов, главным напоминанием о котором в Севастополе, увы, осталась заброшенная Максимова дача?
- Это тоже был выдающийся человек с большой харизмой. Перечень его пожертвований на разные нужды огромен - то на иконы церквям и монастырям, то на дешевую столовую для людей, то на ночлежный дом. И суммы всегда были очень значительные. Сейчас его правнучка бьется за восстановление Максимовой дачи, не оставляет эту идею, постоянно пишет и губернатору, и сенаторам. Но пока без результата. Хотя работа, отвечают ей, ведется. А пока, говорят, мы патрулируем местность (смеется).
А ведь были еще и гласные Севастопольской городской думы - как сказали бы сейчас, депутаты. О них вообще мало кто знает. Их имена тоже хочется спасти от забвения.
- Это только в 1816 году, когда гражданское население города было очень немногочисленным, в Севастополе было всего два депутата, - рассказывает Наталия Михайловна. - Впоследствии дума стала шестигласной, как и положено. Во второй половине ХIХ в. число гласных иногда превышало 70 человек. А после установления советской власти в Севастополе, когда ревком передал свои полномочия совету, на выборах 1921 года было избрано почти 400 народных представителей!
«Мы верим документам»
Одна из работ, которой Наталия Михайловна гордится - участие в подготовке книги «История Севастополя в лицах: военные и гражданские руководители города и флота», посвященной 225-летию города. На нашей героине лежала ответственность за подготовку сведений о городских головах, председателях горисполкома и секретарях горкома партии, то есть о первых лицах города в разное время.
- Это оказалось так интересно! Все-таки архив - не музей, у нас немного другая работа. А тут стали вырисовываться живые люди. И выстроилась их последовательность - это тоже очень важно, потому что раньше полной уверенности не было. Я постепенно все это выясняла, дорабатывала, переставляла людей в этой цепочке. Даже раздел о руководителях советского времени оказался непростым - послевоенные сведения еще можно было найти, а довоенными мало кто занимался. И эта цепочка тоже не выстраивалась. Спасибо крымскому республиканскому архиву - там хранятся документы нашего горкома партии с 1921 года. Великолепнейшие документы! Благодаря им я и смогла эту цепочку выстроить. Но именно тогда поняла, как мало мы знаем о наших органах власти и о тех людях, которые в них работали.
Гражданская история Севастополя вообще остается в тени - в свое время об этом очень хорошо говорила советник генерального директора Всероссийского музейного объединения «Государственная Третьяковская галерея» Юлия Купина. Чтобы в таком городе, как Севастополь, не было музея истории города - нонсенс. И с тем, что это упущение необходимо исправить, Наталия Михайловна полностью согласна.
Фото В Херсонесе с потомками командующего флотом И.И. Траверсе. Начало 2000-х гг.
- Никто не оспаривает, что флот - это главное. Тут даже говорить не о чем. Но Севастополь - это все-таки не только флот. И, конечно, я тоже за то, чтобы музей истории Севастополя появился, - говорит она.
Очень много интересного, подчеркивает Наталия Терещук, можно рассказать и о каждом населенном пункте, входящем в городскую черту:
- Окрестности Севастополя ведь на многие тысячелетия старше крепости, с которой начинался сегодняшний город. И так хотелось бы показать их историю! В каждом населенном пункте был свой этнографический колорит - были селения греческие, татарские… Вот книга о Карани - так до 1945 года называлось село Флотское. Это авторский экземпляр, остальные разлетелись, как горячие пирожки. Но она выложена на сайте нашего городского национально-культурного центра. Ведь Карань - интереснейшее место с богатой историей, упоминание о нем встречаются еще в документах 15-го века!
Открытие караимской выставки в ДКР. 2011 год
Уверенности в том, что ей удастся рассказать подобным образом о других населенных пунктах, у Наталии Михайловны нет. Она очень надеется, что это захочет сделать кто-то другой, но пока последователи не находятся. А ведь изучение документов «чревато» интереснейшими и порой совершенно неожиданными открытиями.
- Вот был такой ученик Куинджи - Николай Химона. Он родился в Евпатории в 1864 году. А родители его, оказывается, родом из Карани. Предки жили там еще с XVIII века, дед и отец служили в Балаклавском греческом пехотном батальоне. Приезжали из Греции его потомки, говорили, что в Карани отец художника женился на девушке по фамилии Василькиоти. А когда я стала разбираться, оказалось, что в Карани людей с такой фамилией вообще не было. И женился он не на Василькиоти, а на караньской девушке по фамилии Бамбука, мать которой была уроженкой Аутки (селение близ Ялты - ред).
При этом фамилия Василикиоти фигурирует даже посвященной художнику статье в Википедии. Но я верю Наталии Михайловне и той, в самом хорошем смысле слова, въедливости, с которой она разбирается в документах. В период ее работы в госархиве удалось уточнить и дату рождения нашего знаменитого земляка Аркадия Аверченко.
– В Большой советской энциклопедии указано, что он родился в 1881 году. А сам он писал, что точно год своего рождения не знает - то ли 1880, то ли 1881. Но есть же метрика? Мы ее нашли и уточнили - все-таки 1880-й. Еще один запомнившийся случай связан с оперной певицей, обладающей уникальным голосом Ксенией Петрусенко (Бородавкина). К нам обратился ее биограф. Он писал, что в Большой советской энциклопедии местом рождения певицы названа Балаклея Харьковской губернии. Но он общался с родственниками Петрусенко, которые вспоминали о Севастополе. Что-то явно не сходилось, и он попросил посмотреть - не перепутали ли Балаклею с Балаклавой. В Балаклаве мы ее не нашли, а вот в Всехсвятской кладбищенской церкви метрика действительно обнаружилась. И дядю певицы нашли, и данные о венчании родителей, и дату ее рождения уточнили.
Не обходятся без неточностей и те, кто пытается без опоры на документы написать летопись учреждений и организаций. В результате их история может сократиться на годы, а то и на десятилетия. А ведь всего-то надо попросить у архивистов справку!
С графом П.И. Шереметьевым на конференции по Крымской войне в филиале МГУ. 2004 год
Один из примеров - всеми любимый Театр им. Луначарского, руководство которого в свое время решило исчислять историю театра с 1924 года.
- Мы даже приглашали директора к нам в архив, чтобы показать - при чем тут 1924 год, если в 1921 году театру было присвоено имя Луначарского? Но и это не было началом, театр существовал и до революции. Так, постепенно разбираясь в его истории, мы вышли на 1911 год. Хотя несогласные даже жаловались на нас в Киев - театр собирался праздновать какую-то дату, отталкиваясь от 1924 года, уже и документы подготовили к награждению по этому случаю. Но мы, архивисты, верим только документам. Я, например, не согласна с датой открытия севастопольской таможни. Они несколько лет назад отметили свое 150-летие, а на мой взгляд, им в этом году исполнилось 237 лет. В документах, опять-таки, Крымского Республиканского архива я обнаружила сведения, что Севастопольская портовая таможня была открыта 1 мая 1784 года. Да и городская больница № 3 на Корабельной стороне работала еще до войны, а за основу ее создания были взяты послевоенные годы. Бывший руководитель севастопольского отделения Красного Креста благодарил меня за то, что помогла установить дату их создания. И мне это приятно.
Презентация книги о Покровском соборе. 2011 год
Сохранить лучшее
В архив представительного органа севастопольской власти, как уже было сказано, Наталия Терещук пришла в 2011 году. Горсовет тогда возглавлял Юрий Дойников. О нем она тоже отзывается очень тепло - как о хорошем руководителе и достойном человеке. И, конечно, ей, как и всем севастопольцам, памятен 2014 год.
- Воспоминания об этом времени такие хорошие, такие светлые! До сих пор, когда читаю или слушаю чьи-то воспоминания, начинаю плакать - дни были тревожные (все-таки были опасения, что нам сделают какую-нибудь пакость), но невероятно счастливые! Настолько приподнятого настроения в городе не было ни до, ни после. И так здорово, что все прошло так гладко. Здорово и удивительно. Преклоняюсь перед теми, кто приложил для этого максимум усилий. Но и нам приходилось очень много работать, причем буквально с колес. У нас в Горсовете был прекрасный, слаженный, организованный и профессиональный аппарат. Поэтому люди сидели на работе допоздна, и все, что было нужно, было сделано очень грамотно и четко, без сучка, без задоринки.
На происходящее в городе после 2014 года Наталия Михайловна тоже смотрит как историк, привыкшего охватывать взглядом большие временные промежутки. То есть без излишнего трагизма: пусть не без недочетов, но город развивается. Не зацикливаться на плохом она предлагает и остальным горожанам. В том числе - не забывать, что сохранить город в абсолютно законсервированном виде невозможно:
– Какие-то действительно уникальные вещи, бесспорно, надо сохранять. Но невозможно, что-то строя и меняя, не спилить ни одно дерево, не снести ни один дом. Это нигде в мире не удавалось. Все равно надо искать какие-то компромиссы, - говорит собеседница.
Кирилло-Мефодиевские чтения. 2008 год
И добавляет: очень хотелось бы сохранить и севастопольский менталитет - в его лучших, а не худших проявлениях. Думаю, нашим читателям будет интересно узнать, что все обращения граждан в Заксобрание хранятся в архиве на протяжении пяти лет. И иногда те, кто с ними работает, поневоле вспоминают слово «склочность». Многие письма, в том числе и переполненные негативными эмоциями, написаны на уровне «в подъезде перегорела лампочка, примите меры». И все это депутаты вынуждены переправлять в исполнительную власть, а архивисты - хранить.
Но тут мы затрагиваем очень скользкую тему, которой в таком материале не место. Так что лучше вернемся к хранению документов. Протоколы пленарных заседаний и заседаний комитетов Заксобрания передаются на государственное хранение - по ним потомки смогут изучать работу депутатов и делать выводы о ситуации в городе. Главное - чтобы никогда не вернулось время, когда государственные архивы были практически закрытыми. А ведь был в нашей истории период, когда они, переданные в систему НКВД, были недоступны даже ученым. Точнее, были доступны единицам из них.
С крымскими коллегами на конференции по иудаике в Москве. 2012
«Под крылом» НКВД, а затем МВД архивы находились с 30-х годов прошлого века до 1960-го, когда было создано Главное архивное управление про Совете министров СССР. С доступностью архивов в ту пору, конечно, все понятно. Но о сохранности документов силовики заботились, этого у них не отнимешь.
- Когда началась война, все архивы были эвакуированы - насколько я помню, немцы смогли захватить только партийный архив Смоленской области. К сожалению, не повезло и документам, касающимся нашего города. Часть из них при эвакуации пропала. До войны городской архив находился в Петропавловской церкви на городском холме. И люди видели, что после бомбежек по улице летали какие-то дореволюционные бумаги. Я даже пыталась выяснить, как они выглядели. Судя по описанию, это было что-то вроде метрических книг. Есть и воспоминания о том, как на пристани стояли большие деревянные ящики - говорили, что в них архивные документы. Но так ли это, точно мы не знаем.
Как вы уже поняли, говорить о работе и об истории Севастополя и его жителей Наталии Михайловне намного интереснее, чем о себе. Я в этом убедилась очень быстро. А убедившись, не могла не спросить, как относились к ее одержимости (да простится мне это слово) ее близкие. Оказалось, что муж нашей героини, коренной севастополец Борис Вареца, очень любил город и его историю, поэтому раздоров из-за работы не возникало.
Познакомились будущие супруги во время учебы в строительном техникуме, но их общая история началась позже. Сейчас Бориса Владимировича уже нет в живых. Сын, Александр Вареца, живет и работает в Москве.
На этом, собственно, наша беседа о семье и закончилась. Зато продолжился разговор о работе и о том, как много еще в истории Севастополя страниц, о которых мы имеем самое смутное представление. Давайте вместе пожелаем Наталии Михайловне успеть как можно больше. Если хотя бы часть ее планов сбудется, мы узнаем гораздо больше о том Севастополе, который отделяет от нас все большее количество лет. И как же хочется, чтобы тот город, который мы никогда уже не увидим, не погружался во тьму веков, а, наоборот, становился для нас все более отчетливым и живым.
Ольга Смирнова
Если сложить вместе все часы и дни, которые провела в архивах очередной герой нашего проекта «Настоящий Севастополь» Наталия Терещук, получится очень серьезный отрезок времени. И, конечно, это время можно было потратить иначе, нежели разбирая пыльные, а иногда буквально разваливающиеся под руками от старости бумагами - причем не только в рабочее, но и в свободное время. Но Наталия Михайловна не мыслит себя без этого общения с документами, хранящими столько ответов на самые трудноразрешимые вопросы.
«Единого слова ради»
Кропотливую работу историка-архивиста можно сравнить с трудом старателя, перелопачивающего килограммы руды ради крупинок золота.
- Вот смотрите – над этим документом XIX века я билась полгода, никак не могла разобрать одно слово, а это было важно. Речь в нем идет об открытии в Севастополе городской думы. Я периодически возвращалась к этому документу. И наконец-то пазл сложился.
Знал ли упомянутый в документе курский мещанин Тарасов, что через две сотни лет кто-то будет биться над его загадкой? Конечно, не знал. Но приятно ему, я уверена, было бы. Ведь труд историка сродни труду не только старателя, но и спасателя. Только спасатели вытаскивают людей из огня или омута, а историк – из пучины забвения.
Итогом многолетней работы, в ходе которой Наталия Михайловна билась над неразборчивой фразой, стала монография «Севастопольское городское управление. Конец XVIII – первая половина XIX веков». Материалы для нее наша героиня собирала в архивах, библиотеках, частных собраниях. В книге множество ценных сведений, но говорит о ней автор с юмором, который ее собратья по перу демонстрируют нечасто.
- Всем, кому дарю эту книгу, говорю – если будет бессонница, читайте, хорошо помогает! – смеется она.
Держать в руках свою только что изданную книгу - радость для любого автора
Но о книге мы еще поговорим, а пока – таков уж наш проект – о самой Наталье Терещук. Скажу честно – о ней в этом материале будет сказано гораздо меньше, чем хотелось бы. Как ни старалась я перевести разговор на ее жизнь, он неизменно (а главное, плавно и почти незаметно) возвращался к скрытой в кипах документов жизни Севастополя. Без истории города она свою жизнь давно не мыслит, хотя родилась совсем в другом месте – в Дзержинске (ныне Романов) Житомирской области. Отец ее, Михаил Максимович, еще до войны был там председателем райисполкома.
Такой наша героиня была в 1957 году
- Отец родился в 1898 году – когда я об этом говорю, многие даже не верят. Я родилась, когда ему было 57 лет. Он был участником Гражданской войны, воевал у Щорса, был ранен, контужен. Когда началась Великая Отечественная, его уже не призывали из-за контузии правой руки, а направили в Сибирь на хозяйственную работу. После войны очередное направление - председателем райисполкома в Хмельницкой область. Там отуц тоже пришлось непросто. Скупо рассказывал, как чудом уцелел после налета бандеровцев на какую-то деревню, в которую приехал. Вернувшись домой, трудился и директором мебельной фабрики, и председателем колхоза. А уйдя на заслуженный отдых, вместе с семьей переехал в Севастополь. В город, где до революции служил его тесть, который был всего лишь старше зятя на 11 лет. Это мамин отец – Гаврилюк Иван Семенович, который родился в 1887 году и прожил 85 лет. До самой смерти, читая газеты, он не пользовался очками. Сейчас я очень жалею, что так мало успела расспросить его о военной службе в дореволюционном Севастополе!
Иван Семенович Гаврилюк служил на Балтийском флоте на яхте «Алмаз», которую потом перевели в Севастополь.
- Я помнила его рассказы о том, как на яхте перевозили императорскую семью, как они выглядели. Но когда и при каких обстоятельствах, расспросить было уже не у кого. И лишь многие годы спустя я узнала из газеты «Крымский Вестник», что в 1913 году августейшая семья приехала в Севастополь по железной дороге, а затем на яхте «Алмаз» отправилась в Ялту. Изучая региональную периодическую печать, я видела, что на этой яхте в разное время побывал и морской министр, и министр иностранных дел, и другие начальствующие лица. Получается, что всех их видел мой дед. А вскоре после его демобилизации началась Первая мировая война, и его опять призвали на военную службу, на эсминец «Пронзительный». Этот корабль гонялся за германским линейным крейсером «Гебен», обстрелявшим Севастополь в октябре 1914 года. Я не знаю всех подробностей военных действий, но каким-то образом дед оказался за бортом. Отвлекаться на него, по-видимому, не было времени, эсминец выполнял свою боевую задачу, но через два дня судно вернулось и деда спасли.
Иван Семенович Гаврилюк
После этих событий дед, унтер-офицер, был награжден Георгиевским крестом. Всего у него было два георгиевских креста и несколько медалей. Одна из них, золотая, впоследствии была переплавлена на обручальные кольца для Ивана Гаврилюка и его невесты. Дед прожил хорошую жизнь - после войны он многие годы возглавлял бригаду хмелеводов, а в 1957 года был награжден медалью ВДНХ.
«Это был сплошной восторг»
Из Житомирской области в Севастополь семья переехала в середине 60-х годов.
- Это был сплошной восторг, насколько мне все нравилось. Моря я до приезда в Севастополь не видела, так что можете себе представить. Сначала мы год жили в Сахарной головке, потом купили дом на горе Матюшенко, в районе инфекционной больницы, и я стала учиться в школе № 14. Но и Сахарную Головку и замечательную школу № 17 помню очень хорошо. Какую прекрасную «Зарницу» проводили с нами военнослужащие Кара-Кобы! Мы бегали в противогазах, изучали азбуку Морзе, учились передавать сигналы флажками. А какое было счастье - ехать из Инкермана в город на катере. А если праздник, если салют? Вот сейчас попробуй доберись, до города катером через Инкерман. А тогда это было в порядке вещей. Еще мне очень нравилось, что на каникулах мы всегда ходили в походы или ездили на экскурсии по Крыму. Было очень интересно и познавательно. Сейчас как-то уже нет таких многодневных экскурсий - наверное, слишком строгие требования к безопасности детей. А тогда все было проще: спальные мешки, какой-нибудь спортивный зал в школе, спокойно переночевали и поехали дальше.
С путешествиями по родному краю в советские годы действительно было как-то проще
Работать в архиве наша героиня начала совершенно случайно (если, конечно, верить, что случайности существуют).
- После 8 класса я закончила строительный техникум - зачем, не знаю. Подружка пошла, и я с ней за компанию. После техникума меня направили на работу в РСУ. И первый объект, на котором я работала - памятник бойцам 77-й азербайджанской стрелковой дивизии в районе Сапун-горы. А потом нас послали ремонтировать Покровский собор, в котором тогда располагался Севастопольский городской архив.
Как выяснилось позже, это был перст судьбы. Как тогдашний руководитель архива, отставной капитан 1 ранга, бывший политработник средиземноморской эскадры Черноморского флота Михаил Александрович Коротков разглядел в девушке будущего специалиста архивного дела, мог бы рассказать только он. Но он разглядел. И принял ее на работу, поставив условие - поступить в Московский историко-архивный институт и получить диплом.
- Я была готова согласиться на все, что угодно, поэтому сказала - да, конечно, поступлю! Пришлось выполнять обещание - в институт я поступила, чему была очень рада. Вуз такого профиля в стране был всего один. Находился он недалеко от Красной площади, на улице Никольской - тогда это была улица 25 октября. Великолепное, красивейшее здание, в котором первопечатник Иван Федоров напечатал ту самую первую книгу. И улица, конечно, очень красивая - сейчас ее сделали пешеходной, а здание отреставрировали. С ним у меня связаны незабываемые воспоминания. И преподаватели у нас были великолепные – настоящие ученые, корифеи. Училась я, конечно, заочно, ездила в Москву раз в год, на полтора месяца. Спасибо Советскому Союзу - нас, заочников, не только отпускали на сессию, но и проезд частично оплачивали.
С огромной благодарностью вспоминает Наталия Терещук и о Валерии Крестьянникове, ушедшем из жизни этой зимой:
- Он был профессиональным историком, работал в музее героической обороны и освобождения Севастополя, затем в Ленинском райкоме партии. Вернувшись в музей, отвечал за его научную деятельность, а в 1998 году возглавил Государственный архив города Севастополя. А такие люди, как правило, хорошие руководители. И он был хорошим руководителем, организатором. Но не только. Именно благодаря ему архив вышел на совершенно новый уровень, начал заниматься научной работой, участвовать в научных конференциях. И коллектив у нас был замечательный, очень сплоченный. Валерий Васильевич умел работать с людьми и очень заботился о деле. Маленький штрих, о котором я вспоминаю: когда он пришел в архив, сразу попросил у меня список фондов - чтобы увидеть, что хранится в архиве. Чистый управленец так никогда не поступил бы.
Валерия Крестьянникова с уважением и благодарностью вспоминают все, кто его знал
В городском архиве Наталия Михайловна проработала почти 40 лет.
- Помню, как впервые открыла в Симферополе вот такой огромный толстый том - протоколы заседаний губернского управления. Его обложка была вся в дырках, потому что в свое время все это все проелось какими-то червяками. С него сыпалась какая-то труха, да и запах был специфический, потому что до 1960-х годов документы обрабатывали дустом. И когда мне это все приносили, вы не поверите - я их обнимала и говорила: Боже мой, сколько же здесь информации о Севастополе, я их просто обожаю! - вспоминает она. - Да, я люблю архивные документы. Это мое, родное и близкое.
Обложка протоколов заседаний Таврического губернского правления, 1808 год
«Освобождение» Покровского собора и переезд архива на ул. Героев Сталинграда Наталия Михайловна тоже помнит хорошо. Конечно, это правильно, что собору возвращено его первоначальное предназначение. Но тот факт, что здесь располагался именно архив, а не что-то другое, уберегло здание от многих бед, - уверена собеседница. Чего, конечно, не скажешь о располагавшемся там же спортивном зале.
- В соборе стояли стеллажи, на них - коробки с делами. А наверху был спортивный зал, где штанги кидали. Вот это, конечно, было очень обидно. Но плитка там лежала еще дореволюционная, фельдмановская - кое-где она покололась, но в целом выдержала и это. А потом здание полностью передали архиву. Мы старались относиться к нему максимально бережно - никаких кондиционеров не вешали, плитку не сбивали. В конце 80-х, помню, появились планы сделать там органный зал. Приезжали, если не ошибаюсь, чехи, оценивали акустику. Я как раз находилась в хранилище, вижу - идут красивые мужчины, сразу видно, что иностранцы, и хлопают в ладоши. Все посмотрели и сказали, что такой акустики не встречали нигде. И это при том, что здание было заполнено документами.
Не забыть бы и не потерять
Тот факт, что жители города не очень хорошо знают его историю, Наталию Михайловну безмерно огорчает. С этим утверждением, наверное, можно поспорить. Тем более что в Севастополе ситуация значительно лучше, чем в других городах - во многом благодаря курсу «Севастополеведение», который преподавался во всех школах города. И все-таки.
- Выйдите на улицу и спросите у людей что-нибудь о немецкой оккупации 1918-го года, - предлагает собеседница.
И я понимаю, что она права. А были на ее памяти и совсем уж шокирующие «откровения» - например, когда участники уличных опросов называли Федова Ушакова депутатом горсовета.
- Знать все, конечно, нельзя - я и сама до сих пор что-то новое узнаю об истории Севастополя. И часто думаю - Боже мой, сколько же я еще не знаю! А о скольком надо бы написать, но руки не доходят…
Международная конференция по религиоведению в Херсонесе. 2008
Руки не доходят не просто так - с 2011 года Наталия Михайловна заведует архивом сначала Горсовета, а затем - Законодательного собрания Севастополя. Из городского архива пришлось уйти - это была госслужба, срок которой ограничивался пенсионным возрастом. И теперь Наталия Терещук может заниматься историческими изысканиями только в свободное время.
– До 2011 года вся работа была связана с историческими документами. А по окончании рабочего дня я оставалась, чтобы поработать над чем-то, что интересовало меня. Например, занималась севастопольским купечеством, этническими группами населения. Писала о греках, о караимах, эти материалы уже изданы. Сейчас вот о евреях пишу. Хочется рассказать и о крымчаках - они хоть и были малочисленным народом, но у них тоже своя история. Но после 2011 года на это остаются только выходные дни и вечера. И, конечно, отпуска. Но я и раньше, если я ездила в Москву в отпуск, обязательно работала в архиве или библиотеке.
1989 год
Хоть я и сказала в начале, что к монографии об истории органов севастопольской власти Наталия Михайловна относится с юмором, гораздо больше она ею гордится. Юмор, как всегда в жизни, просто помогает избежать ненужного пафоса. На самом же деле роль этой книги сложно переоценить.
- Да, Севастополь - это в первую очередь история флота. Это войны, это геополитика, это флотоводцы мирового уровня. Но ведь был и гражданский Севастополь, а о нем мы знаем гораздо меньше. А так как наш севастопольский архив не располагает документами органов власти и управления раннего периода (они погибли в период войны), я поехала в республиканский архив в Симферополь, где великолепно сохранились документы с периода включения Крыма в состав Российской империи. Симферополь был губернским городом, поэтому туда стекались документы со всех уездов, включая и материковые - Бердянский и Мелитопольский. Республиканский архив до сих пор остается одним из крупнейших архивов, в нем хранится около 2 млн дел. Я начала работать с протоколами заседаний губернского правления. Коллеги из республиканского архива шли мне навстречу, выдавали дела, разрешали фотографировать, чтобы потом, уже дома, можно было разбирать каждое слово. Но иногда и мне отказывали. Обоснование? Дело толщиной больше 1 метра, и его нельзя снять с полки. Ведь для того, чтобы выдать дело в читальный зал, нужно еще проверить нумерацию листов. А для этого сотруднику пришлось бы потратить не один день. А иногда дела были просто ветхие и ждали своей очереди на реставрацию. Из-за этого мне до сих пор не удалось подтвердить архивными документами избрание одного из городских голов - пришлось воспользоваться опубликованными воспоминаниями современников. А еще из этих дел нужно было выудить сведения, которые бы касались Севастополя. Поэтому я действительно горжусь тем, что удалось сделать. В том числе установить, когда в Севастополе открылись первые присутственные места - магистрат, городская дума, сиротский суд…
Сейчас, к великому сожалению, работать в симферопольском архиве у Наталии Михайловны не получается. Хотя очень хотелось бы:
- Там очень много документов губернских учреждений именно по Севастополю. И, конечно, хочется найти еще что-то важное и интересное. А в перспективе и написать вторую часть книги, потому что первая заканчивается серединой XIX века.
В Крымском архиве, 2011 год
Очень жаль, если эти планы не осуществятся. Скольких еще людей Наталия Терещук могла бы спасти от забвения! Многое ли, например, мы знаем о чиновниках того времени? А ведь они тоже были людьми, причем людьми, каждый по своему оказавшими влияние на развитие города.
- Один из тех, к кому я отношусь с большим уважением - Федор Николаевич Еранцев, военный инженер, человек высоко образованный и очень любящий Севастополь. Он был впервые избран городским головой в 1882 году, затем переизбирался. Но и его предшественники, нужно сказать, сделали для развития Севастополя после Крымской войны очень многое. Они брали правительственные ссуды, чтобы благоустроить город. При Еранцеве было многое сделано для развития коммерческого порта, который впоследствии закрыли по настоянию военных. Но Федор Николаевич был против этой идеи, доказывал, что это приведет к экономическому упадку. Он был одним из инициаторов появления многих памятников, посвященных обороне Севастополя, и обустройства Приморского бульвара. Хотя первым поднял вопрос о том, что в центре города, на месте разрушенной Николаевской батареи, фактически находится свалка, его предшественник Давид Ротгольц. А после смерти Ротгольца его дело продолжил Еранцев. И он добился, чтобы земли, принадлежащие морскому ведомству, передали городу и разрешили обустроить Приморский бульвар.
Средства на обустройство бульвара в Севастополе жертвовала вся Россия. Была объявлена подписка, благодаря которой удалось собрать значительную сумму. Однако ее все-таки не хватило, и решено было взять кредит в Городском общественном банке. Поначалу Приморский бульвар даже называли Еранцевским парком. Ну а коммерческий порт, как уже было сказано, через некоторое время все-таки закрыли. И городской бюджет довольно быстро ушел в минус. Но это было уже при другом городском голове. И, как говорится в таких случаях, это совсем другая история.
У архивного каталога, 2001 год
А Алексей Андреевич Максимов, главным напоминанием о котором в Севастополе, увы, осталась заброшенная Максимова дача?
- Это тоже был выдающийся человек с большой харизмой. Перечень его пожертвований на разные нужды огромен - то на иконы церквям и монастырям, то на дешевую столовую для людей, то на ночлежный дом. И суммы всегда были очень значительные. Сейчас его правнучка бьется за восстановление Максимовой дачи, не оставляет эту идею, постоянно пишет и губернатору, и сенаторам. Но пока без результата. Хотя работа, отвечают ей, ведется. А пока, говорят, мы патрулируем местность (смеется).
А ведь были еще и гласные Севастопольской городской думы - как сказали бы сейчас, депутаты. О них вообще мало кто знает. Их имена тоже хочется спасти от забвения.
- Это только в 1816 году, когда гражданское население города было очень немногочисленным, в Севастополе было всего два депутата, - рассказывает Наталия Михайловна. - Впоследствии дума стала шестигласной, как и положено. Во второй половине ХIХ в. число гласных иногда превышало 70 человек. А после установления советской власти в Севастополе, когда ревком передал свои полномочия совету, на выборах 1921 года было избрано почти 400 народных представителей!
«Мы верим документам»
Одна из работ, которой Наталия Михайловна гордится - участие в подготовке книги «История Севастополя в лицах: военные и гражданские руководители города и флота», посвященной 225-летию города. На нашей героине лежала ответственность за подготовку сведений о городских головах, председателях горисполкома и секретарях горкома партии, то есть о первых лицах города в разное время.
- Это оказалось так интересно! Все-таки архив - не музей, у нас немного другая работа. А тут стали вырисовываться живые люди. И выстроилась их последовательность - это тоже очень важно, потому что раньше полной уверенности не было. Я постепенно все это выясняла, дорабатывала, переставляла людей в этой цепочке. Даже раздел о руководителях советского времени оказался непростым - послевоенные сведения еще можно было найти, а довоенными мало кто занимался. И эта цепочка тоже не выстраивалась. Спасибо крымскому республиканскому архиву - там хранятся документы нашего горкома партии с 1921 года. Великолепнейшие документы! Благодаря им я и смогла эту цепочку выстроить. Но именно тогда поняла, как мало мы знаем о наших органах власти и о тех людях, которые в них работали.
Гражданская история Севастополя вообще остается в тени - в свое время об этом очень хорошо говорила советник генерального директора Всероссийского музейного объединения «Государственная Третьяковская галерея» Юлия Купина. Чтобы в таком городе, как Севастополь, не было музея истории города - нонсенс. И с тем, что это упущение необходимо исправить, Наталия Михайловна полностью согласна.
Фото В Херсонесе с потомками командующего флотом И.И. Траверсе. Начало 2000-х гг.
- Никто не оспаривает, что флот - это главное. Тут даже говорить не о чем. Но Севастополь - это все-таки не только флот. И, конечно, я тоже за то, чтобы музей истории Севастополя появился, - говорит она.
Очень много интересного, подчеркивает Наталия Терещук, можно рассказать и о каждом населенном пункте, входящем в городскую черту:
- Окрестности Севастополя ведь на многие тысячелетия старше крепости, с которой начинался сегодняшний город. И так хотелось бы показать их историю! В каждом населенном пункте был свой этнографический колорит - были селения греческие, татарские… Вот книга о Карани - так до 1945 года называлось село Флотское. Это авторский экземпляр, остальные разлетелись, как горячие пирожки. Но она выложена на сайте нашего городского национально-культурного центра. Ведь Карань - интереснейшее место с богатой историей, упоминание о нем встречаются еще в документах 15-го века!
Открытие караимской выставки в ДКР. 2011 год
Уверенности в том, что ей удастся рассказать подобным образом о других населенных пунктах, у Наталии Михайловны нет. Она очень надеется, что это захочет сделать кто-то другой, но пока последователи не находятся. А ведь изучение документов «чревато» интереснейшими и порой совершенно неожиданными открытиями.
- Вот был такой ученик Куинджи - Николай Химона. Он родился в Евпатории в 1864 году. А родители его, оказывается, родом из Карани. Предки жили там еще с XVIII века, дед и отец служили в Балаклавском греческом пехотном батальоне. Приезжали из Греции его потомки, говорили, что в Карани отец художника женился на девушке по фамилии Василькиоти. А когда я стала разбираться, оказалось, что в Карани людей с такой фамилией вообще не было. И женился он не на Василькиоти, а на караньской девушке по фамилии Бамбука, мать которой была уроженкой Аутки (селение близ Ялты - ред).
При этом фамилия Василикиоти фигурирует даже посвященной художнику статье в Википедии. Но я верю Наталии Михайловне и той, в самом хорошем смысле слова, въедливости, с которой она разбирается в документах. В период ее работы в госархиве удалось уточнить и дату рождения нашего знаменитого земляка Аркадия Аверченко.
– В Большой советской энциклопедии указано, что он родился в 1881 году. А сам он писал, что точно год своего рождения не знает - то ли 1880, то ли 1881. Но есть же метрика? Мы ее нашли и уточнили - все-таки 1880-й. Еще один запомнившийся случай связан с оперной певицей, обладающей уникальным голосом Ксенией Петрусенко (Бородавкина). К нам обратился ее биограф. Он писал, что в Большой советской энциклопедии местом рождения певицы названа Балаклея Харьковской губернии. Но он общался с родственниками Петрусенко, которые вспоминали о Севастополе. Что-то явно не сходилось, и он попросил посмотреть - не перепутали ли Балаклею с Балаклавой. В Балаклаве мы ее не нашли, а вот в Всехсвятской кладбищенской церкви метрика действительно обнаружилась. И дядю певицы нашли, и данные о венчании родителей, и дату ее рождения уточнили.
Не обходятся без неточностей и те, кто пытается без опоры на документы написать летопись учреждений и организаций. В результате их история может сократиться на годы, а то и на десятилетия. А ведь всего-то надо попросить у архивистов справку!
С графом П.И. Шереметьевым на конференции по Крымской войне в филиале МГУ. 2004 год
Один из примеров - всеми любимый Театр им. Луначарского, руководство которого в свое время решило исчислять историю театра с 1924 года.
- Мы даже приглашали директора к нам в архив, чтобы показать - при чем тут 1924 год, если в 1921 году театру было присвоено имя Луначарского? Но и это не было началом, театр существовал и до революции. Так, постепенно разбираясь в его истории, мы вышли на 1911 год. Хотя несогласные даже жаловались на нас в Киев - театр собирался праздновать какую-то дату, отталкиваясь от 1924 года, уже и документы подготовили к награждению по этому случаю. Но мы, архивисты, верим только документам. Я, например, не согласна с датой открытия севастопольской таможни. Они несколько лет назад отметили свое 150-летие, а на мой взгляд, им в этом году исполнилось 237 лет. В документах, опять-таки, Крымского Республиканского архива я обнаружила сведения, что Севастопольская портовая таможня была открыта 1 мая 1784 года. Да и городская больница № 3 на Корабельной стороне работала еще до войны, а за основу ее создания были взяты послевоенные годы. Бывший руководитель севастопольского отделения Красного Креста благодарил меня за то, что помогла установить дату их создания. И мне это приятно.
Презентация книги о Покровском соборе. 2011 год
Сохранить лучшее
В архив представительного органа севастопольской власти, как уже было сказано, Наталия Терещук пришла в 2011 году. Горсовет тогда возглавлял Юрий Дойников. О нем она тоже отзывается очень тепло - как о хорошем руководителе и достойном человеке. И, конечно, ей, как и всем севастопольцам, памятен 2014 год.
- Воспоминания об этом времени такие хорошие, такие светлые! До сих пор, когда читаю или слушаю чьи-то воспоминания, начинаю плакать - дни были тревожные (все-таки были опасения, что нам сделают какую-нибудь пакость), но невероятно счастливые! Настолько приподнятого настроения в городе не было ни до, ни после. И так здорово, что все прошло так гладко. Здорово и удивительно. Преклоняюсь перед теми, кто приложил для этого максимум усилий. Но и нам приходилось очень много работать, причем буквально с колес. У нас в Горсовете был прекрасный, слаженный, организованный и профессиональный аппарат. Поэтому люди сидели на работе допоздна, и все, что было нужно, было сделано очень грамотно и четко, без сучка, без задоринки.
На происходящее в городе после 2014 года Наталия Михайловна тоже смотрит как историк, привыкшего охватывать взглядом большие временные промежутки. То есть без излишнего трагизма: пусть не без недочетов, но город развивается. Не зацикливаться на плохом она предлагает и остальным горожанам. В том числе - не забывать, что сохранить город в абсолютно законсервированном виде невозможно:
– Какие-то действительно уникальные вещи, бесспорно, надо сохранять. Но невозможно, что-то строя и меняя, не спилить ни одно дерево, не снести ни один дом. Это нигде в мире не удавалось. Все равно надо искать какие-то компромиссы, - говорит собеседница.
Кирилло-Мефодиевские чтения. 2008 год
И добавляет: очень хотелось бы сохранить и севастопольский менталитет - в его лучших, а не худших проявлениях. Думаю, нашим читателям будет интересно узнать, что все обращения граждан в Заксобрание хранятся в архиве на протяжении пяти лет. И иногда те, кто с ними работает, поневоле вспоминают слово «склочность». Многие письма, в том числе и переполненные негативными эмоциями, написаны на уровне «в подъезде перегорела лампочка, примите меры». И все это депутаты вынуждены переправлять в исполнительную власть, а архивисты - хранить.
Но тут мы затрагиваем очень скользкую тему, которой в таком материале не место. Так что лучше вернемся к хранению документов. Протоколы пленарных заседаний и заседаний комитетов Заксобрания передаются на государственное хранение - по ним потомки смогут изучать работу депутатов и делать выводы о ситуации в городе. Главное - чтобы никогда не вернулось время, когда государственные архивы были практически закрытыми. А ведь был в нашей истории период, когда они, переданные в систему НКВД, были недоступны даже ученым. Точнее, были доступны единицам из них.
С крымскими коллегами на конференции по иудаике в Москве. 2012
«Под крылом» НКВД, а затем МВД архивы находились с 30-х годов прошлого века до 1960-го, когда было создано Главное архивное управление про Совете министров СССР. С доступностью архивов в ту пору, конечно, все понятно. Но о сохранности документов силовики заботились, этого у них не отнимешь.
- Когда началась война, все архивы были эвакуированы - насколько я помню, немцы смогли захватить только партийный архив Смоленской области. К сожалению, не повезло и документам, касающимся нашего города. Часть из них при эвакуации пропала. До войны городской архив находился в Петропавловской церкви на городском холме. И люди видели, что после бомбежек по улице летали какие-то дореволюционные бумаги. Я даже пыталась выяснить, как они выглядели. Судя по описанию, это было что-то вроде метрических книг. Есть и воспоминания о том, как на пристани стояли большие деревянные ящики - говорили, что в них архивные документы. Но так ли это, точно мы не знаем.
Как вы уже поняли, говорить о работе и об истории Севастополя и его жителей Наталии Михайловне намного интереснее, чем о себе. Я в этом убедилась очень быстро. А убедившись, не могла не спросить, как относились к ее одержимости (да простится мне это слово) ее близкие. Оказалось, что муж нашей героини, коренной севастополец Борис Вареца, очень любил город и его историю, поэтому раздоров из-за работы не возникало.
Познакомились будущие супруги во время учебы в строительном техникуме, но их общая история началась позже. Сейчас Бориса Владимировича уже нет в живых. Сын, Александр Вареца, живет и работает в Москве.
На этом, собственно, наша беседа о семье и закончилась. Зато продолжился разговор о работе и о том, как много еще в истории Севастополя страниц, о которых мы имеем самое смутное представление. Давайте вместе пожелаем Наталии Михайловне успеть как можно больше. Если хотя бы часть ее планов сбудется, мы узнаем гораздо больше о том Севастополе, который отделяет от нас все большее количество лет. И как же хочется, чтобы тот город, который мы никогда уже не увидим, не погружался во тьму веков, а, наоборот, становился для нас все более отчетливым и живым.
Ольга Смирнова